- Микки! – Тиль схватил волка сзади и высоко поднял над землей.
- Черт! Тебе пора избавиться от этой вредной привычки! – Майк пытался вырваться из стальных лап лиса. Резко извернувшись, Майки оказался лицом к лицу с лисом. Густой запах табака и крепкого алкоголя ударил в нос. «Он снова напился!». За окном было сыро и грязно. Была осень. Самая настоящая осень, с огромными лужами посреди улиц, вездесущей грязью и не прекращаемыми дождями. Со шкуры лиса стекала вода, и одежда его была насквозь мокрой. Он облокотился об стену и громко заржал. Это было в его духе. Высокий и накаченный – Тиль был полной противоположностью Майку. И не удивительно он был старше и гораздо опытнее волка во многих смыслах. На него всегда велись девушки, и не только из-за внешности, он всех заражал своим жизнелюбием и энергией. Каких-то три года разделяли волка с Тилем, а казалось, что это огромная пропасть. И все, потому что Майку всего шестнадцать, а Тилю уже девятнадцать, а благодаря внешности он мог сходить и под совершеннолетнего. И он этим постоянно пользовался. Майк завидовал, на фоне Тиля он совсем не мог потянуть на свои шестнадцать. Худой, с длиной челкой и абсолютным отсутствием мускулатуры, ему можно было дать едва ли четырнадцать. Но это была белая зависть. Майк даже восхищался Тилем, он был авторитет для него. И Майк слушался его безоговорочно.
- Мммм… Микки…- Тиль растягивал слова и глупо улыбался. Это было странно. Обычно пьяным он так себя не вел. – Майки… Глупый ты волчонок… - И снова этот смех. Волк понимал, что что-то не так с лисом, но что?
- Ладно, Тиль, раз пришел ко мне, то веди себя хорошо, ok? – Майк подошел к лису и попытался взвалить его на себя, чтобы помочь дойти до дивана. Но вместо этого комната закружилась, и Майк почувствовал сильный удар в спину. Он лежал на полу, а тяжелая туша Тиля прижимала его сверху.
- Ммм… А я плохо себя вел, может накажешь меня? – Губы Тиля были слишком близко к лицу Майка. Немногого мутные от пьяного угара, но все равно яркие и безумные глаза лиса смотрели в упор на пораженного Майки. Похотливо-веселая улыбка не сходила с морды Тиля. Майк сглотнул, ему впервые было страшно рядом с ним. Очень слабо и неуверенно волк попытался толкнуть лиса в грудь, чтобы тот слез с него, но Тиль лишь крепче прижался к телу Микки. Перехватив его руку, Тиль потянул её на себя и бесстыдно облизал коготки Майки. Смесь замешательства, стыда и страха отразились на мордочке Микки.
- Тиль, что ты творишь!? Прекрати это… пожалуйста… Ты весь мокрый, тебе нужно раздеться, иначе ты заболеешь… - Микки зажмурил глаза, его язык заплетался, а тело дрожало. Ему было чертовски страшно. Тиль не обращая внимания на протесты волка, продолжал облизывать его лапу:
- Ты прав НАМ нужно раздеться, ведь в одежде так не удобно! – Колено Тиля немного надавило на промежность волчонка. Майк громко охнул и зажмурился. Тиль с удовольствием наблюдал за реакцией Микки, и от этого ему становилось еще страшнее.
Лис начал стягивать с Майки одежду, сначала майка и затем штаны и вот волчонок в одних трусах лежит перед ним и дрожит. Словно теленок на закланье, отданный в жертву какому-то божеству. Это возбуждало еще больше. Тиль облизнулся и наклонился к мордочке Майка. Его язык свободно проник в открытый от удивления рот. Глубже, влажнее, страстнее – Тиль целовал волка, словно это был первый и последний поцелуй. Он свободно управлял Майком, а тот с закрытыми глазами полными слез и дрожащим телом не мог пошевелиться. Это было его жертва.
Оторвавшись от губ волка, Тиль огляделся. Лень, конечно, куда-нибудь перетаскивать сопротивляющегося щенка, но пол был твердым и холодным, к тому же уже весь мокрый из-за одежды и шерсти Тиля. Недовольно вздохнув, лис подхватил дрожавшего Майка и, перекинув его как мешок с картошкой через плечо, направился к дивану.
Почувствовав, как его оторвали от земли, Майк открыл глаза и понял, что лежит на плече лиса. Может быть, это и не поможет, но Майки начал бить лиса по спине и колотить ногами по животу так, как только позволяло его положение и физическая форма. Тиль лишь смеясь кинул волчонка на диван и сел сверху. Майку было страшно, обидно, больно, а еще … еще он почему-то не мог злить на лиса. Его преданность не позволяла злиться на Тиля. Он и, правда, был всего лишь «щенком». По мордочки Майка потекли горькие и горячие слезы. Ему хотелось выть во весь голос, но горло зажало, и он мог лишь хрипло поскуливать.
Тиль не замечаю слез и слабых сопротивлений Майка, продолжил свое дело. Тиль к своим девятнадцати годам, уже успел попробовать все возможные «взрослые» развлечения, но вот с парнем… нет, такого еще не было. Сладость предвкушения была огромна, он смотрел на дрожащие тельце Микки и понимал, что хочет его как никогда. Но прелюдия, прелюдия – это одна из самых сладких частей секса. Без них нельзя. Тиль аккуратно снял с себя косуху и положил её на спинку дивана, а майку и ботинки он просто кинул. Его язык бродил по всему телу волка, когти ласкали плоский детский животик, а колено упиралось в небольшой член волка. Тиль где-то слышал, что соски очень чувствительны у парней. Язык облизнул один из них, и лис увидел, как и без того кранная мордочка Майки совсем слилась с цветом помидора. Тиль ухмыльнулся и укусил сосок. Микки хрипло застонал. Может, ему это и не нравилось, но тело не могло отрицать очевидное. Тиль почувствовал, как что-то твердое уперлось в его колено. Майки возбудился. Тиль засмеялся и откинулся назад. Майки почувствовал небольшое облегчение в ногах и, вырвав одну из них, попытался скинуть с себя. Но Тиль не был так прост, перехватив брыкающеюся лапу волка и облизал её. Ему нравилось видеть то, как это смущает щенка. Смеясь и не отрываясь от тела волчонка, Тиль получал безумное удовольствие, такое ему даже не снилось, ни одна женщина не могла сотворить что-нибудь подобное с ним просто лежа на диване и жутко краснея.
Майки казалось, что лапы и язык Тиля были повсюду. Они касались его живота, сосков, лезли в рот, дергали за хвост, ласкали его член. Микки только краснел еще больше, дрожал еще сильнее, и стонал все громче. Майк почувствовал, как с него окончательно стянули трусы, задница рефлекторно сжалась. Он понимал, что Тиль не отступит от начатого, это был Тиль, он не отступал, но крохотная надежда все еще теребила сердце Майка.
- Тиль… Пожалуйста…Не надо…Не делай этого… - Майк захлебывался своими слезами и слюной лиса, голоса почти не было слышно, по всему телу выступил холодный пот, а в голове взрывался весь мир.
Тиль лишь ухмылялся. Он был слеп. Он был глух. Он был бесчувственен.
Майк вскричал от резкой боли. Боль как стрела быстро промчалась по всему его тему, пронзая каждую клетку, мозг взорвался, сердце превысило всякую допустимую скорость. Это было смертью. Майк умер. Мир исчез. Жизнь прекратилась. Осталось только жгучая боль и море слез. Голос пропал. Он не мог кричать. Ни от боли, ни от наслаждения. Все потеряло смысл. Мир полетел к чертям, а жизнь растворилась в боли.
- Майки… - Тиль звал его по имени, он произносил его множество раз. Он кричал его во всю глотку или тихо шептал на ухо. «Майки! Микки! Майк! Майк! Майки!! Щенок!! Микки!! Майк!!».
Когти волчонка впились в огромную спину Тиля, и на них осталась кровь. Мир заново взорвался, а Бог заново создал Землю. Огромные вспышки, безумные тени, беспорядочные ритмы. Все смешалось внутри волка, это заново переживал все существование мира. Он заново увидел его.
- … - Тиль что-то сказал, но Майк не слышал его, его мозг и тело были заполнены чем-то другим, новым. Несколько секунд похожих на маленькую смерть и огромную жизнь. Майк обмяк. Сознание исчезло. Он отделился от реальности.
Тиль лежал рядом, шкура, испачканная в их общей сперме и крови Майка. Тиль прижал к себе обмякшее тельце Микки. Что он скажет ему на утро? Щенок его никогда не простит за это. Он знал это еще тогда, когда напился в баре, он знал это и тогда, когда шел пьяным к Микки, он знал, это когда стягивал с волчонка одежду. Он знал это все время, но не остановился…
- Прости меня, Микки, - Тиль тихо прошептал, и по его щеке пробежалась скупая слеза…

Дождь прекратился. Солнце медленно, неохота выползало из-за туч, цепляясь за них своими лучами. Казалось, что мир улыбался. Капли медленно стекали с пожелтевших листьев деревьев. На улице еще никого не было. В городе стояла непривычная тишина.
Майки приоткрыл глаза и увидел желто-белую грудь Тиля, его нос утыкался в самый центр. Майк попытался отодвинуться, но крепкие объятия лиса не давали ему уйти. В приоткрытое окно залетел холодный ветер, обдал волчонка по спине. Микки рефлекторно прижался к огромной теплой груди лиса. Ветер подействовал на него отрезвляюще, в голове прояснилось, и он вспомнил, что произошло несколько часов назад. В горле застыл комок, ему снова стало страшно. Тиль громко зевнул и раскрыв свои объятия потянулся. Майк, потеряв опору сзади, тут же свалился с дивана и снова больно ударился спиной. Майк только сейчас ощутил, как все его тело болит. Особенно задница. Инстинктивно приложив лапу к больному месту, Микки почувствовал, как на неё остались засохшие капли спермы и крови. К горлу подкатила тошнота. Волчонок вскочил, но тут же упал и ударился плечом об холодный деревянный пол. Сзади послышался грубый, хриплый смех Тиля.
- Эй, щенок! Давай помогу. – Майк почувствовал, как его подхватили и понесли в сторону ванной. Перед глазами все кружилось, тело, не переставая, болело, а в горле застрял комок. Тиль усадил Микки на унитаз, а сам полез в душ. Тошнота была уже была нестерпимой и волк молнией слетел с унитаза и открыв крышку выблевал весь свой вчерашний ужин в городскую канализацию. По голове прошлась чья-то лапа и убрала длинную челку назад, Майк хотел повернуться и взглянуть на Тиля, но очередной приступ рвоты не дал ему такой возможности.
- Ты только не принимай это на свой счет, ну то, что произошло вчера…сегодня. Мне просто нужно было расслабиться, а ты под руку попал… Ты, так что ну того, не обижайся на меня, ok? - голос Тиля звучал тихо и неуверенно, но Майк все прекрасно расслышал.
- Не принимать на свой счет!? Просто хотел расслабиться!? Что это за х**ня!? Что за бред ты несешь!? – Майк выдернул голову из лап Тиля и вскочил. Боль, тошнота, потерянность – все мигом забылось и ушло на второй план. Майка переполняла злоба и… ненависть!? Да она самая в волке просто бурлила ненависть по отношению к Тилю. А ведь он мог простить, он был бы даже рад простить эту ошибку лису, но после таких слов! Нет! Никогда!
- Ты хотя понимаешь, что ты сделал со мной!? Изнасиловал, а потом говоришь мол «Все пучком, давай жить дружно!»? Ты за кого меня принимаешь!? Да лучше бы ты молча ушел отсюда!! У тебя хотя бы крупица совести есть!? – На глазах Майка выступили новые слезу, горячие, обжигающие и невозможно горькие. Ему было больно, но только уже душевно. Он понял, что его предали. Да еще и так подло! Дыхание сбилось, в голове крутилось только одно слово «НЕНАВИСТЬ». Впервые за свою короткую жизнь он ненавидел кого-то так сильно. – Хочешь, чтобы я простил?! Да никогда! Иди ты в жопу со своими извинениями! Насильник х**ов! Я тебя ненавижу!! Слышишь?! Я ненавижу тебя!! – Майк со всей силой ударил в грудь лиса, потом еще раз и еще раз, а лис стоял и чего-то ждал, не останавливал его. Глаза Майки были заполнены слезами, он ничего не видел, ни того, как смотрел на него Тиль, ни того, как Тиль улыбается. Мир провалился в бездонную яму. Он потерял прежние краски. Мир Майка перевернулся и стал совершенно другим, жестоким, лицемерным, наполненным другими принципами. Майк упал на колени и закрыл лицо руками боль, злость, ненависть. Этот гремучий коктейль переполнял и опьянял Майка. Слезы текли не останавливаясь, комок, застывший в горле вылетел оттуда как пробка из бутылки шампанского, только вместо благородного напитка из горло Майка полился смех. Жестокий, надменный, болезненный смех.
- Расслабился, да? Получил удовольствие? Конечно же! Это ведь твой жизненный принцип – получай удовольствие до самого гроба! Знаешь, я всегда старался брать с тебя пример, ты был моим идолом, тем, кому я покланялся, тем, кем я восхищался. И знаешь что? В этот раз я тоже возьму с тебя пример! – Глаза Майка безумно сверкали, морда мокрая и искаженная в какой-то жуткой гримасе. Тиль только сейчас понял весь ужас сотворенного им.
Майк поднялся с колен, немного пошатываясь. Его коготь уперся в грудь Тиля, глаза смотрели в упор, заставляя Тиль ужасаться с каждой секундой все больше и больше.
- Тиль… у меня для тебя есть только три слова, знаешь каких? – Тиль вздрогнул, этот голос, взгляд все это было безумием чистой воды. Милый, наивный, глупенький Микки куда исчез за каких-то пару минут, и на его место пришел жуткий, безумный, надменный, и самовлюбленный монстр. Это был другой Мак, новый, тот кого создал Тиль. – Не знаешь? Хорошо я скажу тебе каких, только слушай внимательно, ok? – Майк приподнялся на цыпочках и притянул к себе ухо Тиля:
- Иди и сдохни.
Жуткий, мертвый шепот. Тиль отшатнулся назад. А Майки засмеялся своим новым смехом.
- Теперь моя очередь получать удовольствие! – громкий смех, а затем грозный, не терпевший не повиновения тон – Вали отсюда, мразь.

Майки с удовольствием вдохнул сигаретный дым, сам он бросил полгода назад, но до сих пор получал жуткое удовольствие, вдыхая его. То как чужой никотин заполняет твои легкие… это было великолепно! Майки облизнулся. Сегодня у него уже есть жертва – грудастая мышка с аппетитной попкой. Майки прижал её к стенке бара. На улице отличная погода, необычно хорошая для весны. Переулок рядом с баром был, конечно, грязноват, но это ему даже нравилось. Резко прижав мышку к стенке, Майк засосал её всю целиком, не давая ей даже вздохнуть. Мышка вся раскраснелась и глубоко дышала. Какая милая жертва! Майки жадно вдыхал её запах. Смесь пота, дешевого сладкого алкоголя, чужих сигарет и приторных духов, купленных на каком-нибудь рынке. Гадкая, но возбуждающая смесь. Майки ухмылялся и без стеснения ласкал грудь малышки. Скорее всего, она была старше его, и у нее давно не было секса, но ему было плевать на это, главное получить удовольствие! Одна из лап скользнула вдоль всего тело мыши и залезла в её трусики – там было мокро и жарко. Она так легко возбудилась! Майки засмеялся и начал ласкать похотливую дырочку мышки. Жертва выгнулась и застонала, тихим немного хриплым голоском. Микки облизнул ухо мыши и прошептал:
- Да, малышка, стони громче, я хочу слышать каждую ноту, какую ты можешь издать! – Мышка послушно, повинуясь хищнику, вцепилась в его плечо и застонала еще громче, выдавая такие ноты, на которые не каждая оперная певица способна. Майки был доволен, он любил, когда его слушались, от этого он получал еще больше удовольствие!
Сильнее прижав «малышку» к стенке, Майк снова захватил её губы. Сквозь поцелуй слышались сдавленные стоны, а слюна стекала по горлу и тонким ручейком текла в ложбинку между грудей. Грязь, мерзость, похоть, жажда – все это было лицом этого мира, и он наслаждался этим. Ему нравилось видеть это в других, ему нравилось заставлять проявляться этому в других. Это было высшим уровнем наслаждения!
Глухие стоны мышки прервала идиотская мелодия мобильника. Майки недовольно оторвался ото рта похотливой самки, и ответил на звонок, не переставая ласкать другой лапой её мокрую промежность.
- Чего надо?
- Вы Майкл Арнгейм? – голос на другом конце телефона был незнакомым.
- Да. А вы кто? – Волк намерено вел себя враждебно, ему не нравилось, что какой-то непонятный фурри прерывает его сеанс наслаждения. Ему чертовски это не нравилось.
- Я сержант Банскви.
- И что вам надо от меня господин сержант? – Микки насторожился, пытаясь припомнить, не переспал ли он с каким-нибудь нарко-дилером недавно.
- Скажите, вы знали мистера Тиля Коха? – Тиль? Какого черта?!
- Если он что-то натворил, то меня это не касается, мы перестали общаться еще полгода назад.
- Нет-нет, он ничего не натворил…
- Тогда с какого черта вы мне звоните, и откуда у вас вообще мой номер?! – Майки начал злится. Полиция звонила ему из-за фурри, которого он вообще знать не хочет. И почему именно тогда, когда у него все встало на свои места?! Почему именно тогда, когда он начал получать наслаждение от этой гребаной и нелепой жизни? И какого хрена он до сих пор не сдох?! Майки ведь сказал ему пойти и сдохнуть! Почему он снова появился в его жизни!!?
Морда Майка искривилась в жуткой гримасе злости. Мышка перестала стонать и вся сжалась, её тело начала бить мелкая дрожь. Глаза волка не на шутку пугали её.
- Успокойтесь мистер Арнгейм. – Сержант, как и положено, говорил холодно и спокойно, какое ему дело до личных проблем этого незнакомого парня? Ему вообще хотелось поскорее уйти домой к семье, а тут этот лис так неподходяще подвернулся, это он тут должен рвать и метать, а не этот долбаный мистер Арнгейм, - Прощу вас успокойтесь. Ваш номер был записан в телефонной книжке мистера Коха. Я позвонил чтобы…
- Я уверен там было еще полно номеров, почему вы позвонили МНЕ? - Глаза Майки были похожи на два жутких огонька, словно само адское пламя горело в них.
- Кхм-кхм…. В телефонной книжке мистера Коха был только ваш номер. – Майки передернуло. Почему? Он должен был удалить его полгода назад, тогда же когда это сделал Майк. Тогда почему? Что-то сжалось внутри тела Майки, и по паутине его нервов пробежался разряд тока.
- Вы уверены? – Голос волка смягчился, стал тише. Полицейский почти не обратил на это внимание, ему хотелось поскорее разобраться со всем этим.
- Да, конечно я уверен. Мистер Арнгейм, мне поручено сообщить вам о смерти мистера Коха и попросить вас прийти на опознание или же узнать у вас данные родственников мистера Коха. Мистер Арнгейм, вы меня слушаете? Мистер Арнгейм, алло!
Майки уже не слушал, что говорил сержант. Его переполнила какая-то пустота. Тиль умер. Тиля больше нет. Тиль послушался его и умер. Господи! Майка затрясло, тело перестало слушаться, дыхание стало тихим и прерывистым, сердце отстукивало непривычный ритм. Лапы похолодели, глаза стали мутными. Ему было плохо. В голове постоянно всплывал тот момент, когда он произнес эти три идиотских слова. Как он мог!? Майк оперся спиной об стену бара. Мышка испугано посмотрела на него, она не знала то ли уйти отсюда поскорее, то ли дождаться, когда волк успокоиться.
- Как… как он умер? – Хриплый, тяжелый голос Майки плохо слышался в трубке, но сержант его понял.
- Его сбила неизвестная машина. Нам пока не удалось узнать номер и имя владельца, но мы постараемся сделать это как можно скорее. – Конечно же, он врет. Они не могут выслеживать автомобиль с неизвестными номерами из-за смерти одного парня. У них и так дел по горло. Но есть формальности, которые он должен соблюдать. Это негласный закон общества, который соблюдают все.
Майки задрал голову и посмотрел на кусочек неба, проглядывающийся между крыш двух домов. Черное, с белыми звездами. Затягивающие, глубокое. Глаза пытались найти там новую звезду, но её не было, все те же созвездия глядели на него сверху. Это было больно и грустно. Значит фурри не уходят на небо, значит это полный конец.
- Я могу дать вам адрес его матери. – Майки старался говорить спокойно, ему не хотелось, чтобы кто-то незнакомый сейчас видел или слышал его таким. Но он был мастером лицемерия. Ему не сложно притвориться спокойным, когда его раздирает на клочки изнутри. Майк назвал полицейскому адрес.
С этого момента все это не должно его касаться. С этого момента в его жизни больше не должно быть Тиля Коха. С этого момента он должен был быть окончательно и бесповоротно свободеным.
- Прости, детка на сегодня облом. – Майк махнул лапой до сих пор стоящей в замешательстве мышке, и вышел из переулка. Теплый ветер резким порывом растрепал шерсть волка.
Майки медленно побрел, сам не зная куда, а в голове крутились разрозненные мысли, никак не складывавшиеся в единую картинку.
Майки остановился посередине какого-то незнакомого парка. Он вспомнил. Вспомнил тот момент. Господи, почему Тиль такой дурак!?
« - Дай свой телефон позвонить! – Майки потянул лапу к Тилю, у него самого кончились деньги, а если он не позвонит родителям, его больше никуда не отпустят с лисом.
- Держи, мелкий. – Тиль кинул ему в лапу свой телефон.
- Не называй меня мелким! – Волчонок состроил недовольную рожицу, а лис лишь потрепал его по голове и засмеялся. Он всегда такой! Дуясь, Микки полез в телефон Тиля и случайно открыл его телефонную книжку.
- Тиль, а почему у тебя только мой номер забит в трубке? – Майки с любопытством свойственным детям глянул на лиса. Тиль мягко улыбнулся и, кажется, немного покраснел:
- Ты единственный кто побежит меня спасать, если со мной что-нибудь случиться…»
Слова, тогда ничего не значившие, сейчас в полной мере обрели свой смысл. Из глаз Майка потекли слезы. Ну, что за идиот! Он мог давно же удалить его номер и записать номер матери. Но нет! Он продолжал хранить его.
- Зачем!? Зачем, Тиль!? – Крик звучал сдавлено. Майк рухнул на первую попавшеюся скамейку и закрыл лапой глаза.
- Почему, скажи мне … почему?
Небеса молчали в ответ. Они ничего не могли сказать. От них ничего не зависело. Они могли лишь светить и плакать над ним.